Информационный марафон «75 лет Победы: память поколений»

«Нет в России семьи такой, где б не памятен был свой герой»

Великая Отечественная война… Всё дальше и дальше относит от нас река памяти победные залпы мая 45-го.

Всё меньше и меньше ветеранов на улицах наших городов и все более многолюднее становятся ряды Бессмертного полка, полка памяти и человеческой скорби.

Война оставила неизгладимый кровавый след не только на телах, но и в душах людских. «Нет в России семьи такой, где б не памятен был свой герой!» Такой герой есть и в моей семье, это мой родной дядя Гвардии старший лейтенант 16-ой Воздушной армии 1-го Белорусского фронта.

С самого раннего детства я видела его фото на самом почётном месте в доме. С фотокарточки на меня смотрели добрые серые глаза молодого человека, необъяснимо похожего на моего папу. Помню, что долгое время, я даже была уверена, что это и есть фото моего папы (дело в том, что он продолжил династию и тоже стал военным). С тех пор, как я поняла, что это не мой папа, я стала воспринимать человека с фото сначала как дядю, затем как юношу, а теперь уже как мальчика.

Я знала, что дядя Коля не погиб на войне, но всю глубину трагизма его жизни я познала позже, в юношестве, именно тогда я и получила ответ на свой детский вопрос: «А где он, почему он не приезжает?». Но всё по порядку…

Я не очень верю в нумерологию, в предсказания Ванги и Глобы, но, зная судьбу своего дяди, невольно ловишь себя на мысли, а может быть в этом, все-таки, что-то есть. Не знаю, простое это совпадение или злой рок, но появился на свет дядя Коля в революционном Петрограде 7 ноября 1917 года. Любители потустороннего обязательно бы сказали: «Жестокий след революционного переворота кровавым кармическим клеймом лёг на судьбы рожденных». Не знаю, так это или не так, но начало жизни не предвещало ничего плохого. Начало было как у многих миллионов юношей и девушек того времени: школа, пионерия, комсомольский активизм, работа в рамках «Ликбеза», призыв в ряды Красной Армии в 1938 году. И кто тогда мог подумать, что жизнь у мальчика, не успев начаться, практически закончилась.

Три года дядя Коля проходил срочную службу на территории Западной Украины, демобилизоваться он должен был в июне 41-го, о чём и писал моей бабушке. Ранним воскресным утром 22 июня грузовик должен был доставить моего дядю на железнодорожный вокзал, а там…, а там, как в песни «Еду я на родину!!!». В страшном сне нельзя было представить, что дорога домой под Рязань, растянется на долгие 1418 дней и еще полтора года службы кадрового офицера и проляжет через Москву, Сталинград, Белоруссию, Украину, Германию.

После окончания Военной академии командного и штурманского состава ВВС Красной Армии в поселке Монино Московской области, в 1942 году Николай Васильевич попадает в 16-ый авиационный полк 1-го Белорусского фронта. И начались лётные будни: взлёт-посадка, инструктаж, бомбардировка вражеских объектов и обязательный атрибут военного лётчика- кровавый подворотничок. Дело в том, что у пилотов после каждого рейда именно таким был белый подворотничок. Им приходилось с такой скоростью крутить головой, уворачиваясь от самолетов Luftwaffe, что след кровавый стелился, если не «по сырой земле», то по лётному комбинезону точно, а след от подворотничка на шее напоминал странгуляционную борозду.

15 января 1943 года стало одной из черных дат в судьбе моего дяди. В этот день самолет гвардии старшего лейтенанта Каночкина Николая Васильевича принял воздушный бой с фашистским ассом. Воздушная дуэль закончилась победой, но самолет получил повреждения. Его удалось посадить на родном аэродроме. Машина была спасена, ей повезло больше, чем дяде Коле. Он получил тяжелое ранение и контузию.

Не долечившись, Николай Васильевич возвращается в полк. (Ну а как же?! Вдруг война закончится без него!) Он мечтает только об одном - снова в бой!!! Но вердикт врачей беспощаден: «От полётов отстранить!!!».

Земля уходит из-под ног!!! 25 лет - а ты негоден!!! На помощь приходят однополчане, и дядя остается в полку на должности интенданта головного авиационного склада.

Война закончена! Оставлена роспись на руинах Рейхстага. Дяде Коле 26 лет, он молод, внешне здоров, встретил свою любовь – связистку штаба полка ефрейтора Верочку, в 1946 году родился первенец Гена.

Мирная жизнь, любимая жена, двое детей, перспективные должности: Председатель Облпотребсоюза Рязанской области, председатель совхоза «Агроном» на Кубани.

И всё рухнуло в одночасье. 26 октября 1956 года обострилась старая контузия 1943 года. Николай Васильевич потерял, как сказали бы психиатры, план реальности. Госпитализация и последующее лечение принесло определенные плоды, но, к сожалению, на короткий срок. Всё чаще, дядя стал «погружаться» в войну, психологически «застревая» на этапе боёв. Периоды ремиссии становились всё реже и короче, а периоды «провалов» всё чаще и продолжительней. В возрасте 39-ти лет Николай Васильевич был окончательно госпитализирован в военный госпиталь Рязани. Мой папа, посещающий его, рассказывал, что дядя Коля продолжал идти в бой, на таран, продолжал разрабатывать стратегию воздушного боя. Именно здесь, в госпитале, ему вручают запоздавший на 42 года орден Отечественной войны за тот «кровавый бой» ранним январским утром 1943 года.

Его война закончилась не 9 мая 1945, и даже не в сентябре того же года, а 14 мая 1992. Госпитальные врачи рассказывали родственникам, приехавшим на похороны, что в последние дни у дяди Коли наступило просветление, и он мечтал только об одном - успеть встретить очередную годовщину Победы. Накануне своего ухода он сказал медсестрам: «Я успел!»

Вот я и рассказала о своем дяде, о самой большой семейной трагедии, принесенной вихрем Великой Отечественной войны. Даже начиная писать этот очерк, я ловила себя на мысли о жестокости судьбы и несправедливости судьбы-злодейки. Ведь подумать только: 39 лет, а жизнь кончена! Что видел дядя?! Срочную службу, войну, он научился ходить в атаку, бить врага, но не научился, не смог жить под мирным небом, а центров реабилитации в то время, к сожалению, просто не существовало.

А, может быть, он все-таки был счастлив?! Ведь даже там, в госпитале, утратив план реальности, дядя Коля занимался тем, что умел, тем, что считал должным и нужным. И, наверно, за всё поколение «Сороковых, пороховых» ответил поэт Семён Гудзенко:

«У погодков моих ни стихов, ни любви, ни покоя -
только сила и зависть. А когда мы вернемся с войны,
все долюбим сполна и напишем, ровесник, такое,
что отцами-солдатами будут гордится сыны.

Это наша судьба, это с ней мы ругались и пели,
подымались в атаку и рвали над Бугом мосты.

…Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели,
Мы пред нашей Россией и в трудное время чисты».